Рядовой человек буржуазного общества
все чаще разочаровывается в идеалах независимости и свободы.
“Состязание талантов” дает массу примеров,
когда усилия не приносят успеха, а надежды оказываются напрасными.
Тем не менее прежнее представление о “равных шансах”
продолжает функционировать, но уже как миф.

П.С. Гуревич, Социальная мифология.

У американского посольства развернулась трехмерная очередь. Я проходил со своим приятелем. Мы шли в офис американского агентства “ACCELS”, которое занималось легализированной перекачкой мозгов в США. Все найотуобразованные студенты считали за честь и лучшее проявление карьероборчества прокисать в такого рода организациях. Условия просты, как бутерброд с колбасой. Обучение в американских вузах. Сюда также входило: питание, проживание и СКОЛАРШИП.

Как, ты не подаешь в Экселз?
Если получится смотаться, то кровь из носу – зацеплюсь. На худой конец, подцеплю какую-нибудь разжирелую американку и получу гражданство.

Важно раскулабистая оскотиневшая чува снабдила нас разговнистыми инструкциями на тему “How to write Statement of Purpose”. Mы нагрузились всевозможными пачками бланков и поперлись в наш достопочтенелый хреновтуз за рекомендациями и прочим необъяснимым дерьмом. С этого момента начались мои библейскоподобные скитания и мучения.

Я часами караулил очередного по моему списку важного скудоума. Визирования осуществлялись медленно и в нервах. Хорошо припоминаю главного в нашем политехе недоумка по всем этим делам. С кокетством и напыщенностью стареющей, но все еще дорогостоящей проститутки он откладывал свой росчерк пера. Как будто речь шла о невинности его девятилетней дочери, уже во всеоружии готовящейся к топологическим измерениям поверхности своей груди. Несколько раз он отсылал нас переделывать английский вариант нашего диплома. Первое место в хит-параде ошибок – “History of Armenian Nation”, - которую нужно было переделать в “History of Armenian People”. И мы ополоумевшие от голода жажды пота усталости неохоты ненависти презрения недомогания черезсебяперешагивания отупелости онемелости тайноголикования смиренности и других невыносимых ощущений тащились к черту на кулички в ВЦ, чтобы отпечатать откорректированный там же экземпляр (поскольку у нас не было компа) на тамошнем же принтере (поскольку у нас не было принтера) и успеть до перерыва, когда жир начинает принимать жир.

И вот я собираю в одну папку нагребанные в ипподромном пылу документы и несу в АКСЕЛЗ.

Триста сорок четыре тысячи пятьсот двадцать восемь человек упакованных в сейфы по разным комнатам. Какая-то иссочившаяся от волнения брюсовка (я их сразу узнаю по форме сисек) с придыханием собирает мои последние анкетные данные. Я делаю ей абстрактный комплимент (кажется, связанный с погодой). Она злобно фыркает и относит мои бумажки в конец комнаты. Затем она с пренебрежением бросает их на расползшуюся кучку и говорит, что я свободен. Поставила на предохранитель. Включила противоугонную систему. Alarm! Alarm!
Я не бог весть кто, но и не черт знает что!

Я, помню, еще тогда подумал:” Замужем”.
А потом подумал. Всякое подумал.
И почему говорят “за мужем”, а не, скажем, “под мужем” или “над мужем”. А еще точнее – “на мужнем”.

Семиотическая полноценность конструкции. Этимологическое соответствие. Облегченность смысловой нагрузки (что вполне соответствует природе значения обсуждаемой социолингвистической проблемы).

На мужнем (аналогия – на игле).

Теперь немного о межличностных отношениях на половом уровне в ракурсе изменения состояний динамического поля социальной конституированности. Опять наперегонки с самим собой (верно подмечено!).

В первую очередь количество автолюбительниц (только это последнее слово способно выразить отношение женщины к автомобилю <причем N.B. речь идет о корреляте категорий “женщина” и “автомобиль”>). Каждая прибомбасистая телега интенционировала к приобретению как можно более респектабельного автомобиля. А если женщина чего-то хочет, да еще и сильно, то. Поэтому бабс на тачках расплодилось великое множество.

Чего (кого) хочет женщина, Того хочет Бог.
Женщину невозможно обмануть – она всегда знает на что идет. Женские ошибки тем и отличаются от мужских, что первые делаются осознанно.

Теперь что касается всего остального.

В те нелегкие зубастые годы я работал (по настоянию моей матушки) рекламным подгентом. Крутился по всему городу с кипой доебистых спецкниг. Искал кому бы пихнуть подороже (по настоянию агентства) (хотя мне было определенно по фиг – лишь бы пихнуть). Случилось так, что меня послали с заказом к самому начальнику главного управления по долбоебству Министерства Приватизации. Его фамилия – Сукачатрян. Невысокий самоуверенный пижон с типичными признаками предрасположенности к педофилии на лице. Но до того, как меня впустили в его гладко задыристый кабинет, я промариновался в приемной почти два часа. Пришлось все два часа наблюдать за минетоадаптированным лицом секретутки в просвечивающей блузке поверх просвечивающего лифа поверх просвечивающих грудек. Стандартный набор действий. Компьютер в качестве игрального автомата. Пачка заточенных до безобразия карандашей и календарь с изображением распухшей от искуственной еды косматой собачки.

Она живенько приготовила кофе и шмыгнула в кабинет. Затем вышла с заботливой улыбкой и стесняясь своих мыслей.

Наконец подошло мое время, и меня вызвали к Его Свинейшеству. Это был огромный говноразрядный кабинет с псевдоремонтом на стенах и фотографией купающейся где-то на Кипре барыжьей семьи на столе.

Я сильно смущался, говоря о ценах (в бизнесных вопросах я испытываю сильное волнение). Мне стало противно все, что меня здесь окружало. Удовлетворять возросшие потребности буржуазного общества. Я понимал, что рынок – прогрессивнейшая экономическая среда. Но с точки зрения философской антропологии – это ТУПИК. Как литератор меня раздражают, как человек с предрассудками я оскорблен.

Я показал “наши” бланки и книги. Сукерс остановил свой гулкий выбор на книге “Государственная собственность”, которая стоила около 30-ти баксов (это была московская книга, а на русском он даже две буквы связать не мог; ума не приложу, как он будет ччиитаааатттть). Будучи депутатом (а эти выродки у нас получают самую большую зарплату, которой ему бы хватило на покупку минимум пятнадцати таких книг) он решил списать счет за книгу на бухгалтерию Министерства Приватизасрации. На том и порешили. Я составил счет-фактуру, как и полагается при таких безнадежно пиратских операциях, и вышел на свет.

Пот тек с меня градом. За всеми этими хлопотами видон у меня стал таким, будто несколько человек усердно вываливали меня в дерьме. Разводы подмышками (от пота) и под глазами (от напряжения мысли).

Я просто не ожидал, что образ человека-секретарши будет навязчиво меня преследовать по пятам аж до дома. Видно, за те два часа я так тщательно ее отсканировал, что этот образ распечатывался всякий раз, как мне на пути попадалось существо женского рода. И я отлично знал, что все, к чему они стремятся, не больше чем изощрение в демонстрации моторных навыков.

Это было настолько же очевидно, насколько и привлекательно.

Начался период бесконечных экзаменов.
Уже несколько месяцев, как я забыл об этой работорговой сделке (естественно, деньги я пока не получил – только после перечисления).

В один несовсем прекрасный день мой шеф (добрая душа) наконец решилась напомнить мне об этом досадном проколе (проколище). Я полетел к Подлорылу. Заседание. Нервных просим удалиться. Я пытаюсь мобилизовать свое терпение (или нетерпение) и дожидаюсь в той же колбасоцветной приемной. Появилась новая табличка: “Reception”. За секретэровым столом сидела все та же говнотерка и подпиливала ногти.

Тянут кота за рога.

Пришли ее подруги с этажа – такие же говномойки, как она (секретэтки из других отделов). Начался невыносимый женскопростонародновизгливый разговор. Когда дело почти дошло до окончания рабочего дня, я встал и попросил эту свинеторылую (свинет) передать ее говнопузому шефу, что приходил Я, насчет книги. Она услужливо кивнула.

Дни шли. Перечисления как не бывало. Не хотел говорить, но со временем, о котором идет речь в данном повествовании, связан один из самых драматических периодов моей жизни. Послелюбие. Девушка, которой я восхищался и посвящал стихи, оказалась абсолютно равнодушна к проявлениям моих чувственных порывов. Более того, ей было наплевать на меня. Учитывая обстоятельства последнего предложения, я, будучи человеком критичным и критическим, осуществил несколько неудачных попыток стереть ее из памяти. Поэтому вопрос неоплаченной и висящей на мне книги тяготил меня со всей степенью возможности тестирования чувства тревоги.

Achtung! Achtung! Было три часа дня. Мне вернули книгу, заведомо проксероксировав ее и, естественно, лишив ее товарного вида. Мне даже не сказали спасибо. Я вышел из задния, в котором находилось Министерство Паскудизации. Мимо пробежала собака, потом кошка, потом проехал грузовик и запылил все вокруг, потом начались люди, пошел шум, звуки отдающего канализацией фонтана, дети с псевдошариками в псевдоруках, взрослодавленные очкаристые метелки, несколько правительственных машин с тухлыми жлобами внутри, помет школьниц и заиндеецевленные на солнце фотографы, метро с жетоноразменной дыркой в стене, ментопряды в своих поносиризированных формах и фуражках, туннель.

Свинопиздократия.

Человек, восстающий против самого себя.