Обугленный занавес. Занавешенный задник. Алеаторика. У занавеса стоит человек. Судя по всему, он конферансье. Он в помятом костюме и засаленном галстуке. Его лицо сильно заросло, волосы на голове кустами. Вначале он суетится, будто припоминая текст, потом решительно подходит к занавесу, пытаясь его одернуть. После нескольких неудачных попыток он обращается к зрителям.

Конферансье. Добрый вечер, ледиз энд джентльмен. Меня уполномочили (исправляя ударение в последнем слове) уполномочили рассказать о сегодняшнем спектакле. Я искусствовед, специально нанятый администрацией по случаю премьеры (на последнем слове облегченно вздыхает). Я несколько смущен тем, что мы не достаточно перформансизировали постановку, было бы куда лучше, если бы вас, уважаемые зрители перед спектаклем провели через улицы красных фонарей, ограбили, отобрали документы и надавали по морде. И в самом деле если есть монологи вагины, то почему бы не состряпать монологи члена, тем более что такой монолог сильно рискует перерасти в бойню. Я не знаю, что сказал бы мне член заговори он сейчас на моих глазах перед всеми вами. Но я точно знаю, что ему было бы не по себе. И это ясно, ибо мышление всегда нацелено вовне, а удовольствие - только на само себя.

Пауза.

Я хотел бы заострить ваше внимание на таком тонком моменте в этой пьесе, как аплодисменты. Аплодисменты – такая же часть спектакля, как и все остальное: актеры делают вид, что довольны своей игрой, хотя им может и вовсе наплевать на всех нас, на театр, и может даже, на всю жизнь в целом. Что же касается зрителей, то они делают вид, что им понравилось. Ибо ни один имиджелогический ход не сравнится с посещением театра в будни.

Пауза.

Дело в том, что эстетика, в некотором роде, разновидность косметики (доставая из кармана таблетки и спешно их глотая). Все дело в том, что я бился над этой проблемой около сорока лет. Это было сорок безумных лет ежедневных поисков. И это было так давно… ну, когда это началось... это было безумие а теперь ничего не осталось никакой проблемы то о чем я думал тогда теперь ничего не значит все улетучилось и я даже начинаю подумывать что потерял время зря а сколько было безумных ночей когда я полуживой от голода брался за новые подходы и .. я только теперь понимаю это… я ведь ни разу не жаловался… ни один раз не покрыл всю мою мыслительную фигню матом я даже не успевал помочиться и почистить зубы все думал и думал… интересные были года… одни может и в самом деле возразят скажут типа не трепись все ок но я-то я довольно хорошо знаю что такое искать и не найти…

Пауза. Каждое новое слово после принятия таблеток звучит у Конферансье надрывистее.

Все так и бывает. Все ходишь высматриваешь выискиваешь вынюхиваешь выдумываешь продумываешь примеряешь и на тебе тупик даже более того тупичок именно тупичок только тогда и проясняется вся жопа того к чему стремился и что наверняка произошло бы не отступись ты в самую последнюю минуту и главное из-за чего для многих это ерунда да я знаю миллион человек для которых это просто смех но не для меня. Я не могу видеть как неизветное перестает быть неизвестным. Я не могу признаться себе в том, что есть конкретные ответы на конкретные вопросы и это факт и от этого никуда не денешься я так долго искал неопределенность даже и не подозревая насколько мои поиски определенны.

Пауза.

(неестественно улыбаясь) Даже не знаю, что еще сказать об этой постановке. Постановка самая что ни на есть постановка. Я бы рекомендовал смотреть этот спектакль из танка или какой-нибудь другой бронемашины, например, персонального автомобиля папы римского. Ладно, судя по всему мое время подходит к концу, мне следовало бы уйти несколько раньше, но ничего, думаю, мы наверстаем упущенное, одно из двух. Ноль номер два. Это я придумал прямо сейчас. Ноль номер три, неплохое название для абстрактной картины. Я всегда говорил, картины нужно смотреть ездя на велосипеде. Но это кажется для другого представления.

Конферансье спешно уходит. Занавес поднимается. Непосредственно за занавесом расположена прямоугольная сцена, а за сценой – большой экран. Первые несколько минут на экране фронтальное изображение происходящего на сцене в телевизионной бесконечной перспективе. На сцене Изобретатель – он ходит из угла в угол, что-то бормочет или может напевает себе под нос. Одна сторона сцены полностью завалена всевозможными коробками, большими и маленькими, чистыми и заляпанными. Оформление сцены должно быть компактным - необходимо показать что действие происходит в замкнутом помещении, наподобие бункера или еще чего-нибудь в таком роде. Из одной картонной коробки вылезает заспанный Охотник. Он зевает и, ежась, подходит к Изобретателю.

Охотник. Не спишь? Поздно уже, иди сосни, я покараулю.
Изобретатель (все еще в своих мыслях). Да не спится мне. (вдруг заинтересованно) Поздно? С чего ты взял?
Охотник (поглядывая на свои часы). Я теперь с часов глаз не свожу. Время теперь мое единственное развлечение.
Изобретатель (посмотрев на часы Охотника). Они ведь кажется стоят.
Охотник. Это так кажется, что они стоят. На самом деле они… им палец в рот не суй… что-что а свое дело хорошо знают.
Изобретатель. В последнее время что-то спину стало сильно ломить. По утрам не могу встать, а по вечерам – лечь.
Охотник. А ты не вставай, поесть я и так каждое утро приношу.
Изобретатель. Все после этой зимы.
Охотник. Скажи, а почему ее называли атомной?
Изобретатель. Она состояла из атомов. Это как у Демокрита.
Охотник (с задумчивым видом) ааааааааа.
Изобретатель. У меня был замечательный дом и в нем было семь дверей – две справа, две слева – точь-в-точь как у Чехова – и пять на крыше, я смотрел по вечерам на звезды.
Охотник. Это правда, что у твоей жены было три ноги.
Изобретатель (просветлев). Да, она росла сиротой.
Охотник. И ты ей помогал во всем.
Изобретатель. У меня не было другого выбора – меня собирались забрить в армию. Целых два года я сидел в фашистской оккупации под Сиднеем. Если б не учеба, меня туда и силком не затащить.
Охотник. У тебя было счастливое детство, не то что у меня. Я тебе рассказывал, что мой отец работал программистом в ЦРУ?
Изобретатель. Сто раз утром и столько же вечером.
Охотник. А я думал, что я уже рассказывал.
Изобретатель. Это случайно не про твою кузину из Тибета.
Охотник. Точно, ее сожрал дикий медведь, когда ей было еще пять. Но я ее запомнил на всю жизнь. Она так мало говорила. И так много ела… Животные… все мы животные… Или нет?
Изобретатель. После толчка я даже и не знаю, кто зверь, а кто человек. Все так перемешалось. Мне кажется, это мутация. Звери стали людьми, а люди – зверями. Вполне возможно, что до толчка мы были какой-нибудь навозной мелюзгой.
Охотник. Не знаю, как насчет тебя, но я точно помню, что до толчка у меня была семья.
Изобретатель. И что с ней стало?
Охотник. Не знаю. С тех пор я их не видел.
Изобретатель. Ты помнишь их в лицо?

Пауза.

Охотник. Нет.
Изобретатель. Я иногда думаю, что толчка никогда и не было. Скорее всего, это был СПИД. Не потому ли мы и остались в живых, что были слишком осторожны. (пауза) Такие разговоры меня всегда выводят из колеи. Я потом никак не могу забыться – все вспоминаю, то да это. Так жить невыносимо.
Охотник. А что ты конкретно вспоминаешь?
Изобретатель. Трудно сказать… Вспоминаю, когда мне в последний раз было хорошо.
Охотник. А я все никак не могу вспомнить охотился ли я когда-нибудь, и если да, то почему я это делал.
Изобретатель. Это твоя профессия.
Охотник. Ты веришь в профессии?
Изобретатель (хлопая себя по коленям и вставая с пола, на котором сидел спина к спине с Охотником). Ладно, хватит о грустном… надо подумать, что мы сегодня будем есть.
Охотник. Я поймаю несколько насекомых и мы сбацаем жаркое.
Изобретатель. Надеюсь, муравьедами мы пока еще не стали.
Охотник. А мне нравятся муравьи, они такие кисленькие.
Изобретатель. Пока не поздно, завяжи с ними. Ты же сам знаешь, все кому не лень будут говорить, что ты подсел на муравьев. А это в нашем положение совсем не плюс. Вон сколько (готовясь к броску) вкусных тараканов, и они так лениво ползают (прыгает плашмя на пол и с чем-то возится в руке), такие милые… и главное, не такие большие, как тот, помнишь, которого мы убили вчера.
Охотник. Того я прибил месяц назад. Он был величиной с теленка. А муравьи такие нежные. В последнее время я себя человеком только тогда и чувствую, когда их ем.
Изобретатель (мечтательно). Тот таракашка был просто сахарный. Мы его ели целый год. Это был такой голодный год.
Охотник. Если бы старик не был такой жилистый… его просто невозможно будет съесть.
Изобретатель. Тогда зачем мы его кормим?
Охотник. Он что-то типа антиквариата. И потом мы все-таки пока еще человеческое общество, нам нужны старейшины.
Изобретатель. Надо подумать, как его можно употребить.
Охотник. Ну что – по валерианке и вперед ?
Изобретатель. Да (хлопает себя по карманам). Вчера нашел этот старый пиджак в одном из своих уцелевших чемоданов. Тут должно быть много всяких лекарств: я в те времена без таблетки и заснуть не мог.
Охотник. Торопись, пока они еще дрыхнут.
Изобретатель. Сейчас (роется в карманах). Кажется нашел (вытаскивает из кармана красную книжку, листает). Это наверно Гамлет. Я читал это каждый вечер, после шести, когда возвращался с работы. (пытаясь прочесть) Ди-ии-п-ппппл-лллллооооооом. Это диплом. (обрадовавшись) Значит он все-таки нашелся!!!!!!!!!
Охотник (радостно). Теперь ты узнаешь, кто ты по професии.
Изобретатель (еле сдерживаясь от нахлынувших эмоций). Одну секунду (делает глубокий вдох) пппо ссспепеццццциалллльльнооооооо ноооооо.
Охотник (удивленно). Но?
Изобретатель (поглощенно). Ннннннооснос
Охотник (удивленно). Нос?
Изобретатель. Носттттти ин - ин – инже – жене
Охотник (удивленно). Жене?
Изобретатель. Инженер. (облегченно) Я – инженер.
Охотник. И что это такое?
Изобретатель. Насколько я помню, это связано с инжиром.
Охотник. Инжир? В смысле “иностранный жир”?
Изобретатель (неуверенно). Не думаю. Надо спросить у Языковеда.
Охотник. Ясно одно – ты раньше разводил инжир. (эврика) Ты спец по инжирам!
Изобретатель (смущенно). Ну что ты. Я не такой уж спец, эти инжиры – неподнятая целина.
Охотник. И это лишний раз подтверждает, что мы не только живы, но и можем во весь голос заявить о себе!

Из коробок вылезает взлохмаченный Гимнаст, он уже растегивает ширинку, чтобы помочиться в зрительный зал, но Изобретатель его останавливает.

Изобретатель (Гимнасту). Ты же не свинья.
Гимнаст. Свинья - что это? Опять какие-то ваши заморочки. Послушайте, вы не даете мне жить. Все какие-то здрасьте да пожалуйста, а чтобы так, по-настоящему… (уходит в коробки).
Изобретатель. Кoторый час?
Охотник (смотря на свои часы). Еще рано.
Изобретатель (Гимнасту, кричит). Сыграй нам тот гимн, который ты сочинил на восемьсот тысячных олимпийских играх.

Пауза.
Изобретатель еще несколько раз повторяет просьбу, и Гимнаст прозевав “ладно”, вылезает из коробок с гитарой в руках, садится на пол и поет гимн страны, в которой в настоящее время ставится данный спектакль.

Охотник (слушая пение). Чудная песня. Жаль, что многие слова уже не понимаю – забыл.
Изобретатель. Я тоже многие перезабыл, но те слова, какие понимаю, такие добрые, милые, беззаботные.

Гимнаст перестает играть. Некоторое время ностальгическое молчание. Затемнение.

Финал 1-го акта. Та же мизансцена. Все в тех же застывших позах. Медленное освещение.

Охотник (выходя из оцепенения). Что-то мне нехорошо.
Гимнаст. Жрать охота.
Охотник. Посмотри там в холодильнике, я наловил тараканов.

Гимнаст идет к коробкам, некоторое время возится.

Гимнаст (из коробок). Тут ничего нет.
Охотник. Как нет?
Изобретатель. Что я говорил, Дед наверно взял их посушить на папироски.
Гимнаст (разочарованно). Чччччччерт, где жестянка, пойду сам наловлю.

Гимнаст находит в куче коробок, перемешанных с мусором, жестяную банку. В течение всего акта он будет бегать по бункеру и ловить в банку тараканов.
Через несколько секунд после того, как Гимнаст влезает в коробки, из одной коробки вылезает Дед. Он долго копается в коробке, из которой только что вылез: что-то ищет. Копошась в своей коробке Дед случайно будит Мисс. Она вылезает из коробок и выходит к Гимнасту. Не произнеся ни слова, она сует свою руку в его банку и достав оттуда несколько насекомых незамедлительно отправляет их в рот. Дед, наконец найдя то что искал - а именно: шапку, - надевает ее и выходит к Охотнику и Изобретателю.

Дед (Охотнику). Как вы похожи на Охотника. Удивительное сходство.

Изобретатель и Охотник переглядываются.

Дед (разглядывая Охотника и проводя рукой по местам, которые называет). И нос, и уши, и глаза, и волосы. Это феноменально.
Охотник (иронизируя). А голос – голос разве не похож?
Дед (все больше удивляясь). Да, и голос тоже. (зрителям) Подумать только, и даже голос. Это просто эквипотенциально! (себе, что-то припоминая и рассуждая вслух) Если он так похож на Охотника, то – исходя из правила равенства треугольников – он треугольник.
Изобретатель (снисходительно). Забудьте о математике, профессор. Вы давно уже не профессор.
Дед (удивляясь). А кто же я?
Охотник. Вы просто Дед. Следите за губами: д-е-д.
Дед (повторяя). Д-е-д. Это от слова дедукция?
Изобретатель. Конечно же нет.
Дед. Тогда Дедал.
Изобретатель (успокаивая Деда). Не надо гадать. Вы дед от слова дед. И все.
Дед (с обидой в голосе, передразнивая). И все. А я не хочу не хочу не хочу.

Пауза.

Дед (как ни в чем не бывало). Ночью мне приснился замечательный сон.
Охотник. Только не говорите, что о женщинах.
Дед (закуривая скрутку). Нет, совсем не про то. (пауза, раскуривает мастырку) Мне приснился Человек.
Охотник. Человек?
Дед (продолжает). Меня кормила мама, а он оторвал меня от груди и сказал: “не время, сынок, тебя ждут серьезные перемены. Передай своим друзьям, что я скоро приду. Ждите меня сегодня. Я помогу вам. Ну как, не забудешь, старичелло? А то судя по всему у тебя склероз. И еще у тебя намечается рецидив с твоим геммо…” (спохватившись) Ну и он еще наговорил много других теплых слов. Одним словом, он придет.

Все внимательно слушали Деда. Некоторое время замешательство. Затем Гимнаст подходит к Деду и протягивая ему жестянку говорит.

Гимнаст. Угощайтесь.

Старик жадно хватает из банки несколько насекомых и быстро кладет их в рот.

Гимнаст. (радостно глядя на Старика). Неужели это правда?
Старик (поглощенный едой). Что?
Гимнаст. Ваш сон.
Дед. Мой сон.
Гимнаст. Это правда?
Дед. Это правда.
Гимнаст. Или это неправда.
Дед. Это неправда.
Изобертатель (нервничая). Скажите честно, Дед, это правда? Правда, что ты видел его во сне? (Гимнасту) Забери у него банку.
Охотник (повышая голос). То что ты только что сказал, очень важно. Ответь нам – правда или неправда?
Дед. Думаю, что правда. Хотя как только я думаю, что это правда, я понимаю, что это неправда. А как только я думаю, что это неправда, я понимаю, что это правда. Все так перемешалось…
Изобретатель (дрожа от напряжения и записывая последнюю реплику Деда в свой блокнот). В с е т а к п е р е м е ш а л о с ь. 11 согласных и 7 гласных. Но что это нам дает?
Охотник. Темнит старик.

Гимнаст ходит с банкой и разыскивает насекомых. Мисс хватает за руку Охотника и пытается что-то ему объяснить мимически. Она долго лезет из кожи вон, но Охотник продолжает ее не понимать, местами даже передразнивает ее жесты.

Охотник (Изобретателю). Что она говорит?
Изобретатель. В туалет наверно хочет, (приглядываясь к ее жестам) опахало, говорит, возьми.
Охотник. Какое такое “опахало”? Опахало в смысле о-па-ха-ло?
Изобретатель. Сейчас не время ворошить прошлое, - пойди проводи ее, а то ведь мошкара сожрет.
Охотник (недоуменно). Ворошить прошлое?

Пауза. Охотник неизвестно откуда достает опахало, берет Мисс за руку и насильно ташит ее за кулисы.

Дед (тоном сказителя). Когда я в первый раз постарел мне было четыре года. Волшебное было время, как сейчас помню, на свою первую пенсию мне купили ранец, то есть не совсем купили было ведь еще столько ровесников и все хотели хорошо учиться, муниципалитет специально пригласил экспертов, это были люди хорошо знающие свое дело. С такими всегда приятно иметь дело. Они могут навести на интересные наблюдения. Я это потом частенько рассказывал своей женушке, когда читал ей перед сном сказку, она так сладко засыпала, такое сокровище, я не мог от нее оторваться и вставлял ей пока она спала, и поверите? за 30 лет нашей супружеской жизни я ни разу не имел ее наяву. Не знаю, может она притворялась, только что это было за притворство такое, у меня нет слов, такое было сокровище, (всплакнув) кому я теперь нужен, я часто рассуждал, а что если и мне попытаться поспать во время секса, но это к сожалению невозможно, из двух любящих один должен спать, а другой должен позволять себя спать. Я кажется что-то тут напутал, но не беда, все что нужно я уже понял, осталось только понять то, что не нужно. А когда начинаешь понимать то что не нужно, становится страшно за то, что нужно. Ибо неизвестное всегда откладывает свой отпечаток на известное, а за этим отпечатком - что известное, что неизвестное - один хер.
Изобретатель. Ну детство, ну и что “детство”? Прошу вас, не зацикливайтесь.
Дед (философизицируя). “Зацикливайтесь”. Да вы понимаете, что вы сейчас сказали? Вы понимаете, какая это ответственность.
Изобретатель (решительно). Понимаю.
Дед. А я не понимаю… наверно это от духоты.
Изобретатель. Но вы не сказали главного!
Дед. Чего же это?
Изобретатель. Были ли вы в детстве человеком?

Пауза. Затемнение.

Там же, те же. Через несколько минут после акта2. Медленное освещение. Из закулис входят Мисс и Охотник. Гимнаст прикрывает банку крышкой и прячет куда-то в коробки. Через несколько секунд Гимнаст присоединяется к остальым. Некоторое время все молчат. Из коробок, долго копошась, вылезают Языковед, Переводчик и Учительница.

Языковед (Изобретателю). Молчина неожиданно значит?
Переводчик (Изобретателю). Почему так тихо?
Учительница (приводя в порядок свои волосы). В молчанки играем? (смеется) понимаю, понимаю…
Языковед (продолжая). Случай тяжело не пись-пись.
Переводчик. Что-то случилось?
Изобретатель. Да нет, мы просто говорили.
Языковед. Вы говорить много, кушать ням-ням очень очень неполноценность ультрамолч.
Переводчик. Нас и так мало. Не надо молчать. Главное не молчать. Если мы будем молчать то все очень скоро погибнем. Говорите, не важно что, но говорите, как я, вы думаете мне нечего сказать, тут вы глубоко ошиблись, у меня целая куча воросов и ответов, которые я мог бы обсудить с кем-угодно, да хоть с вами, это мне всегда помогает.
Охотник (Языковеду). Я конечно понимаю, что вы языковед, но когда же вы перестанете так мудренно говорить?
Языковед. Я не верю в синтаксис. Меня больше всего изменила фонология. Трубецкой.
Учительница. Я например тоже учу, но никогда еще не позволяла себе так усложнять свою речь. Дети такие чуткие создания. Они видят меня насквозь.
Охотник. Они подглядывают за вами?
Переводчик (Учительнице). Чему вы учите детей?
Учительница (поправляя Переводчика). Не учу, а учила.
Дед. Тогда куда же вы пропадаете каждый вторник?
Учительница. Я замужняя женщина, у меня семья, я должна о ней позаботиться.
Изобретатель (заинтересованно). И где они живут?
Учительница. Вы меня удивляете. Разве чтобы заботиться о своей семье обязательно знать где они живут?
Языковед. Проснуться сейчас был шаг через серьез до вас доносится разговор актуальность вероятно понимать ваш доходит чтобы все на ситуации образумить…
Переводчик (перебивая). Я не случайно проснулся именно сейчас. Дело в том, что у меня к вам серьезное дело. Оно касается нас. Нам необходимо мобилизоваться и…
Языковед. …люди кто искать находиться в где-то далеко не заблудившись потеряли все…
Переводчик.…пойти разыскивать людей. Нам нужно найти людей. Они нам все разъяснят.
Языковед. Думаю, что за неимением никакого другого плана, нам придется придерживаться этого. Нам надо разделиться на группы. Первая группа выйдет на два дня раньше.
Переводчик. Скорее, необходимо состряпать сколько-нибудь продуманный план.
Действовать будем так: одной сплоченной группой, выйдем на пару дней раньше.
Изобретатель. Недавно к нам поступила необходимая для вылазки информация.
Переводчик. Недавно к нам поступила информация…
Охотник. Может, перестанете играть в прятки. Вместо того, чтобы найти дополнительных людей, мы пытаемся спрятать оставшихся. Сегодня мы прячемся за слова. Но что будет завтра, когда мы перестанем друг друга понимать.
Дед. Давайте сразу к делу. Гимнаст, расскажи им.

Гимнаст отводит в сторону Учительницу, Переводчика и Языковеда, и неслышно пересказывает сон Деда.

Изобретатель. Интересно, придет ли он?
Дед. Если он не придет, мы пережрем друг друга.
Изобретатель. Даже если он фантом, это предостережет нас от того, что вы называете “пережрем друг друга”. Чего мы только не испытали за эти три-четыре года.
Охотник. А я согласен видеть это хоть до конца жизни.
Дед. Иногда мне кажется, что мне уже все равно. Если на земле остались только насекомые и грызуны, то думаю, что наше внешнее отличие от них ничего нам не скажет.
Изобретатель. Я читал об этом у Сартра. По-моему, мы все в аду. Кто видел этот самый взрыв? Кто его слышал? Или на худой конец, мы пациенты психиатрической клиники, сейчас они все отремонтированы под модерн.
Дед. Вы готовы стать кем-угодно, лишь бы остаться людьми.

Остальные возвращаются. Языковед сильно расстроен. Он подбегает к Деду и хватает его за грязную, дырявую рубаху.

Языковед (кричит). Ненормальный кадрефен.
Дед (изумленно). Кадрефен?
Охотник (Деду). Признавайтесь, вам уже удалось закадрить кого-нибудь на фен?
Переводчик. Кадрефен – в смысле “профессор”.
Языковед. Обман ходит по лицу гадкий кадрефен хочет наша мысль путает незаметно.
Дед. Почему – незаметно?
Гимнаст. Мне успокоить Языковеда?
Изобретатель. Успокой.

Гимнаст оттаскивает Языковеда.

Дед (оглядываясь). А где же моя внученька? (кричит) Мисс! Мииииииииисс!

Мисс, сидящая на коробках прямо перед глазами Деда, начинает подавать знаки, чтобы Дед ее заметил. Она долго жестикулирует.

Дед (не замечая Мисс). Где она? Где моя Мисс? Когда я отдавал ее на пантомиму, мне говорили, что она может разучиться говорить. (со слезами в голосе) Но я не верил…
Гимнаст. Любой может разучиться говорить. Вон – даже языковед разучился.
Языковед. Ложесть, ложесть!
Переводчик. Это ложь.
Учительница (смотря в сторону Мисс). Как, это разве не Мисс?
Дед (вдруг замечая, как сильно жестикулирует Мисс). Это какое-то огромное насекомое. Смотрите, как оно шевелит усиками!
Охотник (взяв ружье, прицеливаясь). Не уйдет!

Мисс, перепугавшись, подбегает к Деду и что-то говорит ему на ухо.

Переводчик. Что она говорит.
Дед. Хочет обмануть, падла.
Охотник (Деду). Ну что, стрелять?
Дед. Погоди, посмотрим, предложит ли она что-нибудь поубедительней.
Мисс. Вы же знаете, я готова переспать с каждым, кто меня спасет. Я так мечтаю о герое.
Остальные. О герое???

Все задумываются. Затемненее.

Там же. Те же. Освещение. Через несколько секунд после акта 3.

Гимнаст (выходя из оцепенения). Неужели так необходимо знать, люди мы или нет. Ведь кроме нас никого здесь нет. Мы можем жить совместно, сообща. Мы можем основать новую колонию людей… или называйте как хотите. Мы можем жить и больше никогда не задумываться над тем, кто из нас человек, а кто нет. Ведь во всех наших спорах под человеком подразумевается биологический вид, не так ли?
Охотник. Вы имеете в виду, то что каждый испорчен в силу своей человечности?
Изобретатель. Конечно, человек не виноват, что он человек.
Дед. Не все так просто. Люди могут быть людьми и не подозревая об этом. Когда мы говорим о человеке, мы говорим о любви и свободе. А у нас теперь нет ни того, ни другого. Мы не просто пытаемся верифицировать свою принадлежность к роду человеческому, мы еще пытаемся – и это самое главное – признать себя свободными и любимыми. Мы должны думать о позитивном, мы просто обязаны думать об этом, иначе нам вообще не выбраться.

Начинается шум: все говорят без разбора. Все фразы налагаются. Образовался живой круг. Несколько минут беспорядочного хоровода. Дед выходит из круга и закуривает свою папироску.

Дед (орет). Замолчите! Замолчите!

Все замолкают.

Дед (пророчески). До прихода Человека остается уже совсем ничего.
Гимнаст (язвительно). Если он придет.
Учительница. Если бы он узнал обо мне, он обязательно бы пришел.
Охотник. С чего же это?
Учительница (кокетничая). Секрет.
Дед. Не зацикливайтесь. Все и без того сложно.
Учительница (с наигранной сердитостью). Вы нас всех пугаете.
Изобретатель. Страх толкает на подвиги, - так говорили поэты.
Гимнаст. Надо выпустить Учительницу: пусть приведет Человека.
Дед. Да будьте же реалистами. Она страшна, как стол.
Изобретатель. Вы имели в виду “смерть”?
Дед. Нет, стол – это такая вещь, за ним обычно сидят.
Учительница. Я согласна, выпустите меня.
Изобретатель. Это опасно, пусть пойдет Охотник.
Учительница. Но он страшен, как стол.
Охотник. Не надо тут строить из себя героиню.
Языковед. Героиню? Хочу героиню!
Охотник. И не такой уж я страшный. Я в молодости даже ноги брил.
Учительница (вздыхая). Как я вас понимаю…
Гимнаст. Перестаньте причитать! Я предлагаю убрать Деда, он все портит.
Изобретатель. Но он же не шкаф, чтобы его убрать.
Гимнаст. Я готов принять грех на душу. Я его пристрелю.
Языковед. Пристрелю? Хочу пристрелю!

Пауза.

Дед (гладя по головке Мисс, которая постоянно вертится). Делайте, что хотите. Я все равно уже не жилец. Да и вы тоже.
Гимнаст. Почему это, я молод, полон сил, я не умру. Я выведу вас всех отсюда, и вы еще ноги мне будете целовать.
Учительница (внезапно, бьется в истерике). Нет, убейте лучше меня. Я не хочу годами сдыхать в этой железке.
Языковед. Железке? Хочу железке!
Изобретатель (Переводчику). Почему вы не переводите?
Переводчик. Он перешел на сленг. Я его уже не понимаю.
Изобретатель. Но как это могло произойти?
Дед. Он говорил только с нами.
Переводчик. Мы научили его говорить так, что уже ни слова не понимаем. Но тогда как мы понимаем друг друга?
Изобретатель. Мы привыкли не понимать друг друга.
Охотник. А я бы убил Учительницу. Она много жрет и ни хрена не делает.
Дед (упредительно, Охотнику). Здесь же дамы.
Охотник. Вот именно. А что должны делать дамы.
Гимнаст. Да, а что должны делать дамы?

Пауза. Затемнение.

Там же. Те же. Через несколько секунд после акта 4. Весь пятый акт на сцене должен быть приглушенный свет.

Изобретатель. Нам надо достойно принять Человека. У нас ведь еще ничего не готово.
Гимнаст. Мы и так готовы…
Дед. Человек должен признать нас. Мы должны соответствовать общечеловеческим стандартам .
Охотник. За эти несколько лет стандарты могли измениться миллион раз. Тем более, учитывая сложившуюся обстановку.
Изобретатель. Стандарты есть стандарты: они не могут измениться до неузнаваемости.
Дед. Все изменяется.
Учительница. До взрыва я была моделью.
Изобретатель. А разве вы не Учительница?
Учительница (мечтательно). Я учила, чтобы стать моделью.
Гимнаст. Взрыв вас сильно поистрепал. В смысле, вы сильно поистрепали, чтобы был взрыв.

Пауза.

Дед. Теперь я совсем запутался. Ведь если бы пару лет назад я представился, скажем, Идиотом, то вы бы меня так до сих пор и называли. (плачет) я не уверен, что я это я.
Гимнаст. И никто никогда не сможет этого подтвердить?
Дед. Даже Мисс. Ведь она не моя внучка.

Шок.

Дед. Я нашел ее на помойке, здесь же через дорогу.
Изобретатель. Человек обязательно поможет нам разобраться.
Дед. Нам не с кем себя сравнить. А как известно, все познается в сравнении. (пауза) Откуда нам знать, что Человек есть на самом деле человек, с кем мы его сравним? Если мы сравним его с собой, то ему понадобится доказывать свою “человечность” не меньше чем нам. А если он не похож на нас… об этом и говорить не стоит.
Гимнаст. А если он придет с лицензией, в которой будет указано, что он человек и имеет полное право распознавать людей?
Изобретатель. Я не верю в документы. Особенно теперь.
Учительница. Стоит ли беспокоиться из-за таких бессмысленных вещей - человек, не человек. Мы встретим любого кто появится в дверях и встретим его достойно. Давайте займемся делом. Это праздник. Не надо его омрачать.

Охотник, все это время возившийся среди коробок, подходит к Деду с тарелкой тараканов.

Охотник. Я приготовил для гостя тараканий пирог.
Дед (Изобретателю). Поставьте пирог перед дверью.

Изобретатель относит пирог к внутреннему занавесу.

Дед (Переводчику). Скажите Языковеду, что нам, возможно, понадобится его помощь. (Мисс) Протри пыль. (Учительнице ) Подготовьте мел. (Гимнасту) Разминка минуты три, не больше. (Изобретателю) Попробуйте изобрести велосипед.(Охотнику) Время.
Охотник (смотря на часы). Без четверти слишком поздно.
Изобретатель (в ужасе). Осталось 15 минут. Все по местам!

Все мечутся взад и вперед, подгоняя и сбивая друг друга. Голос Деда: “все готово!”.
Шум и толкотня стихают. Все медленно подходят к внутреннему занавесу, садятся на пол вокруг тарелки с “пирогом” и с огромным напряжением смотрят на занавес.

Изобретатель. Откройте кто-нибудь дверь!

Пауза.
Изобретатель сам встает и срывает занавес. За занавесом пустой темный задник. На эту темноту кинопроектором проецируется* вид космоса: звезды и звездные скопления, движущиеся навстречу наблюдающему. Все очень увлеченно наблюдают за этим.

Дед (не отрываясь от экрана, с волнением, Охотнику). Который час?
Охотник (смотрит на часы). Слишком поздно.

Все актеры завороженно смотрят на экран. Свет на сцене гаснет. Остается лишь избражение на экране. Через минуту гаснет и оно.