Рассказ о несчастной любви

    В Ленинграде, на Васильевском острове, на Второй линии, жила бедная девушка с большими голубыми глазами. Звали ее Клотильдой.
    Девушка любила читать Шиллера в подлиннике, мечтать, сидя на парапете невской набережной, и есть за обедом непрожаренный бифштекс.
    Но девушка была бедна. Шиллера было очень много, а мяса совсем не было. Поэтому, а еще и потому, что ночи были белые, Клотильда влюбилась. Человек, поразивший ее своей красотой, был скульптором. Мастерская его помещалась у Новой Голландии*.
    Сидя на подоконнике, молодые люди смотрели в черный канал и целовались. В канале плавали звезды, а может быть, и гондолы. Так, по крайней мере, казалось Клотильде.
    — Посмотри, Вася, — говорила девушка, — это Венеция! Зеленая заря светит позади черно-мраморного замка.
    Вася не снимал своей руки с плеча девушки. Зеленое небо розовело, потом желтело, а влюбленные все не покидали подоконника.
    — Скажи, Вася, — говорила Клотильда, — искусство вечно?
    — Вечно, — отвечал Вася, — человек умирает, меняется климат, появляются новые планеты, гибнут династии, но искусство неколебимо. Оно вечно.
    — Да, — говорила девушка, — Микель-Анджело...
    — Да, — повторял Вася, вдыхая запах ее волос, — Пракситель!..
    — Канова!..
    — Бенвенуто Челлини!..
    И опять кочевали по небу звезды, тонули в воде канала и туберкулезно светили к утру.
    Влюбленные не покидали подоконника. Мяса было совсем мало. Но сердца их были согреты именами гениев.
    Днем скульптор работал. Он ваял бюсты. Но великой тайной были покрыты его труды. В часы работы Клотильда не входила в мастерскую. Напрасно она умоляла:
    — Вася, дай посмотреть мне, как ты творишь!
    Но он был непреклонен. Показывая на бюст, покрытый мокрым холстом, он говорил ей:
    — Еще не время, Клотильда, еще не время. Счастье, слава и деньги ожидают нас в передней. Пусть подождут.
    Плыли звезды...
    Однажды счастливой девушке подарили контрамарку в кино. Шла картина под названием «Когда сердце должно замолчать». В первом ряду, перед самым экраном, сидела Клотильда. Воспитанная на Шиллере и любительской колбасе, девушка была необычайно взволнована всем виденным.
    «Скульптор Ганс ваял бюсты. Слава шла к нему большими шагами. Жена его была прекрасна. Но они поссорились. В гневе прекрасная женщина разбила молотком бюст — великое творение скульптора Ганса, над которым он трудился три года. Слава и богатство погибли под ударом молотка. Горе Ганса было безысходным. Он повесился, но раскаявшаяся жена вовремя вынула его из петли. Затем она быстро сбросила свои одежды.
    — Лепи меня! — воскликнула она. — Нет на свете тела, прекраснее моего.
    — О! — возразил Ганс. — Как я был слеп!
    И он, охваченный вдохновением, изваял статую жены. И это была такая статуя, что мир задрожал от радости. Ганс и его прекрасная жена прославились и были счастливы до гроба».
    Клотильда шла в Васину мастерскую. Все смешалось в ее душе. Шиллер и Ганс, звезды и мрамор, бархат и лохмотья*...
    — Вася! — окликнула она.
    Он был в мастерской. Он лепил свой дивный бюст — человека с длинными усами и в толстовке. Лепил он его с фотографической карточки.
    — И вся-то наша жизнь есть борьба*! — напевая, скульптор придавал скульптуре последний лоск.
    И в эту же секунду бюст с грохотом разлетелся на куски от страшного удара молотком. Клотильда сделала свое дело. Протягивая Васе руку, запачканную в гипсе, она гордо сказала:
    — Почистите мне ногти!
    И она удалилась. До слуха ее донеслись странные звуки. Она поняла, в чем дело: великий скульптор плакал над разбитым творением.
    Наутро Клотильда пришла, чтобы продолжить свое дело: вынуть потрясенного Васю из петли, сбросить перед ним свои одежды и сказать:
    — Лепи меня! Нет на свете тела, прекраснее моего!
    Она вошла и увидела.
    Вася в петле не висел. Он сидел на высокой табуреточке спиною к вошедшей Клотильде и что-то делал.
    Но девушка не смутилась. Она сбросила все одежды, покрылась от холода гусиной кожей и вскричала, лязгая зубами:
    — Лепи меня, Вася, нет на свете тела, прекраснее моего!
    Вася обернулся. Слова песенки застыли на его устах.
    И тут Клотильда увидела, что он делал.
    Он лепил дивный бюст — человека с длинными усами и в толстовке. Фотографическая карточка стояла на столике. Вася придавал скульптуре последний лоск.
    — Что ты делаешь? — спросила Клотильда.
    — Я леплю бюст заведующего кооплавкой №28.
    — Но ведь я же вчера его разбила! — пролепетала Клотильда. — Почему ты не повесился? Ведь ты же говорил, что искусство вечно. Я уничтожила твое вечное искусство. Почему же ты жив, человек?
    — Вечное-то оно — вечное, — ответил Вася, — но заказ-то нужно сдать. Ты как думаешь?
    Вася был нормальным халтурщиком-середнячком.
    А Клотильда слишком много читала Шиллера.